| marina & the diamonds — teen idle
карамель :: костюмы в клетку :: фиалки :: крепкий чёрный чай :: картины акварелью
сара поражает люка сразу. с одного удара. с одного растерянного взгляда карих глаз. у сары непослушное шоколадное каре, мягкие на вид губы и жёлтые кеды. люк, который до этой самой встречи вообще не особо задумывался о значении выражения "любовь с первого взгляда", внезапно понимает, что это такое. сара невинная, почти эфемерная, как настоящая лесная нимфа, и одновременно с тем сильная духом, с каким-то непонятным огоньком во взгляде. сара осторожная, иногда до паранойи осторожная, однако ещё и смелая почти до смешного. сара — это белое и чёрное, это пастельные полутона с чёткими тенями, это запредельная нежность и следы от укусов на шее, это светлые улыбки и испуганный взгляд. сочетание несочетаемого, яркое, как летнее жаркое солнце, и медленно угасающее, сломленное.
авантюра, вся её жизнь — одна большая авантюра, где нет места скуке, трусости и грусти. для люка только смотреть на сару — уже счастье. огромное, как пузырь. люк ради неё готов на всё. даже делить её с майклом готов, лишь бы эти хитрые карие глаза продолжали смотреть на него с такой же лаской и любовью. люк берёт сару за руку и чувствует себя самым счастливым в мире. люк видит, как сара постепенно угасает, ломается, и ему больно, очень больно видеть, как самые счастливые для него дни становятся для неё причиной кошмаров. люк держит сару за руку сквозь те полгода чуть ли не каждый день, будто совершенно точно знает, что это всё не на вечность, не на всю жизнь, и мягко улыбается.
раньше они целовались, как безумные, держались за руки, ходили на свидания, и люк впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему счастливым, таким счастливым, что хотелось кричать от счастья, смеяться невпопад и обнимать всех прохожих. зима одним морозным дуновением застелила землю белым махровым одеялом и принесла за собой трагедию. смерть. десятилетнюю разлуку. люк меланхолично смотрел из окна поезда, везущего его на юг, на американские просторы и понимал, что впереди его больше ничего не ждёт. только новое имя, новый город и старые шрамы.
а сейчас, глядя на сару, совсем взрослую, совсем другую, люк видит ту же девочку с каре и удивительно живыми карими глазами, которую встретил в далёком 1986. вот только сейчас сара смотрит болезненно, поджимает губы и хочет уйти. и люк внезапно понимает, что эти десять лет уже не наверстаешь, за эти десять лет сара выросла, и то время теперь кажется ей сущим кошмаром. люк сглатывает и... решает бороться до конца. несмотря ни на что.
заявка в пару [а, может, в тройничок, м?] :: я глубоко приветствую все похождения сары во все стороны света [от майкла до аарона, без шуток], ведь так даже интереснее :: ну да, я куколд, и што ты мне сделоеш? :: пишу от 5к, лениво накладываю колоры в фотожопчике и иногда смешняво шучу и кидаю милых котеков :: а теперь представь мир, где сара за эти десять лет успела выйти замуж за майкла и развестись с ним же :: представь мир, где люк все эти годы боялся отправить саре свои многочисленные написанные письма, чтобы не мешать её счастью и не напоминать о боли, принесённой тем периодом жизни :: представь мир, где всё было чуть сложнее и между люком и майклом :: представь мир, где всё обязательно закончится на свой манер долго и счастливо.
// пример игры lykke li — utopia
("C. + P.")
i see, i see, i see the dream in your eyes and i want it
it's burning bright like a fire from a comet out
у них на двоих одна голубая зажигалка с их инициалами, поджигающая сигареты так, как он поджигает ее сердце. у них на двоих одна синяя куртка нейтана, пропахшая его одеколоном и ужасными ментоловыми сигаретами макс, которые он терпеть не может. у них на двоих уютные посиделки в комнате макс за чашкой чая (возможно, с коньяком) и просмотром тупых ужастиков, от которых у нейтана смешно кривится лицо. у них на двоих одна пачка сигарет, которой вечно не хватает (кто-то из них двоих слишком много курит, но кто — таинственная загадка), и заходящее солнце, горячо лижущее веснушки макс. у них на двоих что ни день, то праздник жизни, настоящий карнавал, торжество блядства, разврата и содомии. у них на двоих громкие вечеринки, виктория с компанией под боком и крепкие объятия на прощание. у них на двоих целое море возможностей, несбыточных мечтаний и вагон ожиданий от будущего. у них на двоих вся чертова аркадия бэй, весь океан, весь мир вместе с его увядающим тлением, распущенностью, пороками. хотя зачем весь мир, если есть его глаза? зачем весь мир, если есть его вечно холодные руки и мягкая (только для нее) улыбка? зачем весь мир, если есть его губы, подрагивающие во время очередного поцелуя по пьяни, который утром уже не будет значить ровным счетом ничего? глупая-глупая макс, так позорно влюбиться — это надо еще постараться.
макс — это каре цвета спелых каштанов, вечно растрепанная челка и тоненькая косичка из одной пряди справа, заплетенная по пятницам. макс — это обтягивающие то, чего нет, джинсы и просторные кофты (в основном сворованные у нейтана). макс — это любовь к синему цвету, особенно к синим курткам, к синему морю по утрам и к синим глазам напротив. макс — это ментоловые сигареты, тяжелое дыхание после бега и жвачка со вкусом морозной свежести. макс — это короткие ногти без изысканного лака, как у остальных девчонок, пара резинок на правой руке и абсолютное отсутствие украшений (кроме, разве что, подвески с синим камнем, которую подарила ей на день рождения виктория). макс — это легкий блеск на губах, который она вечно слизывает, и черные блестящие тени на веках, которые она вечно размазывает, когда напивается. а еще макс — это невероятные, завораживающие глаза, вечно как будто раскрытые в удивлении, и всепоглощающее чувство нежности к одному конкретному человеку. больше, чем просто нежность. больше, чем что-либо еще. больше, чем даже сама л ю б о в ь.
if there's a bomb in your heart i'll disarm it
if you want it then i want it
нейтан для макс — синяя куртка в толпе, маяк, сигнальный знак, вечно удаляющаяся за горизонт спина. нейтан для макс — теплый запах какого-то дорогого парфюма, если уткнуться ему в шею носом, когда он так обнимает. нейтан для макс — это уложенные аккуратно волосы цвета мокрого песка, в которые хочется зарыться ладонями. нейтан для макс — это потертые на коленях дорогие штаны и светлые отлично выглаженные рубашки. нейтан для макс — это само понятие синего цвета, глубокого, как океан, тягучего и затягивающего в себя, на глубину марианской впадины. нейтан для макс — это слишком тяжелые для нее сигареты в синей пачке, дым изо рта в рот и сворованная у нее жвачка. нейтан для макс — это расцветающий пионом на щеке синяк от отца, который болезненно хочется погладить, и такая же подвеска с синим камнем, как и у нее. а еще нейтан — это невероятные, завораживающие, глубокие глаза, как будто вечно прищуренные в подозрении, и объект всех мечтаний макс. всех ее желаний и всепоглощающей л ю б в и.
они вместе — это бунт, глупый, подростковый, пытающийся доказать что-то кому-то выше и сильнее. они вместе — это неснижающаяся громкость, чтобы слышали самые высокие ели, самые толстые киты в морских глубинах и самые раздражающие люди. они вместе — сочетание глубинного синего и посредственного голубого, легкого, почти прозрачного, как рыбьи глаза. они вместе — это ее дешевые детские духи, смешанные с его дорогим парфюмом, который въелся ему в кожу и почти ощущается на языке, если целовать в шею. они вместе — это первый неловкий чмок в щеку от макс на прощание год назад и уверенные, мокрые поцелуи сейчас. они вместе — это пара засосов на разлете ключиц и ажурный лифчик макс, купленный специально на случай "ну а вдруг". они вместе — это оценки ниже среднего и постоянные прогулы по причине и без. они вместе — это полное безумие, эйфория, у т о п и я, заключающаяся только в них двоих. разве им нужен кто-то еще? разве есть смысл в ком-то еще, если им настолько хорошо вместе?
take your heart out the box, i won't harm it
if you want it then i want it
когда нейтан с синяком на щеке ловит макс в коридоре на перемене и предлагает прогулять в очередной раз, макс больше, чем согласна, потому что следующий урок — физика у мисс грант, что сродни пробежке по пятидесяти кругам ада после выкуренной пачки тех тяжелых сигарет нейтана в синей упаковке. макс вообще всегда только за. за любую шумиху, кипиш, движуху, понимаешь? макс всегда за, куда ее не позови: в кино, на концерт, на тусовку или травку покурить приватно. поэтому они с нейтаном и оказываются в его комнате. снова. все дороги макс туда ведут. к нейтану и его траве. они молча курят некоторое время, макс не решается заговорить, лишь рассматривает из-под опущенных ресниц как-то сбоку напряженный профиль нейтана. "красиво", — почему-то думает она. так красиво, что губительно. так красиво, что хочется п р и к о с н у т ь с я.
— снова отец? — сочувствующе тянет наконец макс, присаживаясь поближе к нейтану на кровать и аккуратно проводя под синяком пальцем. — из-за чего на этот раз? — почему-то возникает желание коснуться нейтана губами, и макс, положив ладонь ему на колено, мягко чмокает в самый синяк.
провал, черный квадрат, экран загрузки, и макс обнаруживает себя у нейтана на коленях, целующую его до беспамятства. глубоко и мокро, сжимая одной рукой его плечо, а другой зарывшись в волосы. чувствует, как нейтан языком ведет по ее нижней губе, прикусывает зубами, лижет, засасывает медленно и отпускает с громким чмоком. макс хочет поправить челку, которая лезет в глаза просто отвратительно, но может лишь мотнуть головой и снова опуститься к нейтану. почувствовать его руки на своей талии и то, как они сползают постепенно ниже. чувствовать-чувствовать-чувствовать его язык у себя во рту с каким-то странноватым привкусом, чувствовать-чувствовать-чувствовать, как не хватает дыхания, чувствовать-чувствовать-чувствовать е г о и м е н н о и умирать от ощущений где-то внутри. ведь у них на двоих — целый мир в маленькой общажной комнатке.
we could be utopia, utopia
you and me, utopia, utopia
we could be utopia, utopia
you and me, utopia, utopia
("Caulfield + Prescott")
| |
